КУБИК РУБИКА (часть первая)

В 1998 году, россияне, наконец то узнали: что такое капиталистический финансовый кризис. Раньше все только слышали о нем на уроках истории, на которых учителя рисовали страшные картины их последствий. К сожалению они не ошиблись.
Отдельное спасибо следует сказать тогдашнему гаранту конституции, который ввел в оборот понятие «россияне». Выступая на всевозможных бубличных мероприятиях он постоянно как то нарочито подчеркнуто выговаривал свое лингвистическое»детище».
Данный политический деятель со своей «командой профессионалов» сыграл не последнюю роль в обвале ГКО. Все трепались именно о роли этих загадочных «финтиклюшек» во всероссийских неприятностях.

Разумеется, что разные там бизнесмены с экономистами знали что есть эти ГКО, но тем кто об этом не ведал, легче от этих знаний не становилось. Я и мой приятель Вася, не были бизнесменами, в полном, так сказать, смысле этого понятия, и поэтому не особенно были ознакомлены с Триадой, которая всех, финансово накрыла. Всем гражданам ясно было одно, что доллар скаканул в шесть раз. Соответственно, те кто брали в них кредиты, оказались банкротами. Были случаи самоубийств на почве финансовой несостоятельности, но говорили, что были и убийства, на аналогичной почве. Банки не выдавали валюту, тоже самое было и с банкоматами.
Вот банкоматы и стали идеей решения финансовых потерь, но банкоматы и банки, что уж там греха таить, иностранные. Вася быстро оценил обстановку и сказал: «Гриша, а не пора ли нам посетить страну Экарусов и кубика Рубика. Оттуда мы начнем свое триумфальное шествие по Европе, которое поправит наше пошатнувшееся финансовое положение.

Мы оформили паспорта, купили билеты и отправились в финансово-экономическое путешествие. Денег у нас было мало, но Вася сказал, что нас там встретят. Естественно, мы не кинулись в европейский омут с оголтелой русской головой, Вася, предварительно связался с некими русско-венгерскими товарищами и прозондировал почву в нашем сегменте рынка. Я был спокоен, пока, во всяком случае, ведь со мной был умный Вася. В поезде мы ехали с минимальным комфортом, а зачем он был нам нужен, ведь мы только намеревались его заработать. В купе, с нами, ехал черный как головешка эквадорец. Мы пытались общаться с ним на английском, но у нас мало что получалось, так как все трое мы его не знали, поэтому язык жестов был намного эффективнее.

Откровенно говоря, нам и общаться то с ним было не о чем. Единственные наши познания об Эквадоре заключались в том, что он находится где то в Южной Америке и что там завались бананов. Вообщем, типичная банановая республика, но эквадорец убеждал нас всеми доступными средствами, что Эквадор это финансовый и сырьевой рай. Нам даже неловко было с ним спорить, ведь сами то мы выехали из какой то захолустной, бедной полезными ископаемыми земли, которой даже и той было мало, другое дело Эквадор. Негроид настолько чувственно описывал свою родину, что мы задались вопросом: «А туда ли мы едем?» Но на российско-украинской границе черного патриота высадили, за как выяснилось фальшивый паспорт. Но и после того как нас покинул мистер Эквадор, в течениие часа в купе витал банановый аромат. На украинской границе противная толстая таможенница устроила нам с Васей настоящий шмон. На улице было градусов десять мороза, внутри примерно плюс двенадцать, а мы с Васей в одних трусах танцевали перед вошедшей в таможенный раж украинской бабищей.
— Госпожа таможня, может Вы нам скажете что ищите?

— Запрещенные к провозу предметы, как то: оружие, наркотики, взрывчатые вещества, незадекларированные денежные средства, драгоценности и так далее.
— А почему, позвольте полюбопытствовать, именно мы вызвали у Вас столь пристальны интерес,- сказал я, слегка подтрясываясь от холода?
— Да потому что меня смутила цель вашего визита в Венгрию — туризм. Если вы туристы, то я кот в сапогах. «Два бритоголовых амбала любуются дивной архитектурой старого Будапешта. Где ваши фотоаппараты, костюмы с галстуками, для посещения вечера органной музыки? Решили поправить свое благосостояние, вот пожалуй истинная цель вашего вояжа. У вас визы на 30 дней, так вот я думаю, что через пару дней вас либо депортируют либо посадят», с каменной уверенность в голосе, констатировала таможенница.

— Какую мрачную картину Вы обрисовали, а мой костюмчик с галстучком на дне чемодана, можете полюбопытствовать. Жирная овца перетряхнула мой чемодан, затем комом запихнула костюм с галстуком обратно, и взглядом доведенного до нервного срыва опера пробормотала, — Нет, что то с вами не так мальчики, но пес с вами одевайтесь и получите свои паспорта. Бабища ляпнула два штампа в паспорта и удалилась. Кстати наш шмон привлек массу зрителей из соседних купе, но увидав, что мадам ушла, масса стала рассасываться.
— Неплохое начало, Василий, что же будет дальше, вероятнее всего, количество проблем пойдет по возрастающей?
— Да брось ты, Григорий. У бесившейся здесь тетки просто нарушился климакс контроль. Одевайся и не парься. Пойдем лучше покурим, здесь стоянка долгая, колеса меняют с наших широкоосных на европейские узкие. Это была одной из наших военных хитростей. Сунутся к нам немцы там всякие, а колесики то не подходят. На этой веселой ноте мы отправились покурить, а заодно и размяться, после позирования перед таможенной теткой со сломанным климакс — контролем.

На улице было уже темно и соответственно мороз усилился. Мы судорожно сделали по нескольку затяжек, и со словами «Заграничные приключения начались», пулей влетели в свой вагон, который через пару минут тронулся, постукивая колесами европейского стандарта. Мы заказали по паре стаканов чая, выпив который, согрелись и нас потянуло в сон.
Утром мы уже вовсю неслись по венгерской земле. Пейзажи за окном совершенно не отличались от наших, не считая аккуратненьких деревенских домиков.

Венгерские пограничники просто спросили «Куда идете?» Мы ответили: «Будапешт». Этим таможенный и пограничный контроль ограничился. Проводник раздал проштампованные паспорта и мы спокойно прибыли на железнодорожный вокзал. Выйдя из вагона в своих пальто и зимних сапожках мы стали постепенно разоблачаться и переобуваться — на улице было плюс 15, не меньше.
— Василий, мы случайно не в Баден Бадене?
— К сожалению, нет.
Тут же нас стали атаковать валютные «менялы», которым мы жестами показывали, что в их услугах не нуждаемся.
Встреча с нашими русско-венгерскими партнерами должна была состояться в ближайшем от вокзала Макдональдсе. Мы высмотрели знакомую желтую букву М и направились к зданию американской забегаловки. Войдя внутрь, нам сразу подал знак парнишка в бандане и «косухе». Вася поднял в ответ руку и мы подошли к столику, за которым сидел еще один «чел» в «косухе». Мы пожали партнерам руки и познакомились с Петей и Толей.

— Как добрались?- спросил Анатоль.
— Прекрасно,- ответили мы.
— Не хотите чего нибудь перекусить?
— Не помешало бы, — чуть ли не хором проорали мы.
Петя сбегал за бутербродами, картошкой и колой. И мы принялись молча поглощать дары дядюшки Сэма с венгерским калоритом.
Закончив трапезу мы приступили к переговорам. Расклад был простой: Петя с Толей делают из заготовок пластиковых карт карты близнецы, только с нашими фамилиями и подписями. Задача, на первый взгляд довольна простая: каждый из нас ежедневно будет получать от Петра по три четыре карты, по которым мы должны будем получать определенное количество тысяч форинтов, в определенных банках, которые нам будет показывать Петя. Петя с Толей поинтересовались: владеем ли мы языками, мы с Васей сказали, что нужные ключевые фразы мы знаем, а для тренировки у нас есть русско-английский и русско-немецкий разговорники. Новые партнеры одобрили наши старания и мы приступили к обсуждению тактики поведения в банках.

Толик сказал: — Главная фишка состоит в том, что магнитные ленты на картах просто декоративные, а на вопрос работника банка «Почему Вы не воспользуетесь банкоматом?» нам следует отвечать, что видимо карта размагнитилась, поскольку лежала на видеомагнитофоне или около музыкального центра, а посему банкамат не срабатывает. Эта «отмазка» пока «канает»,и тогда вам скажут написать требуемую сумму и отдать для проверки карту и паспорт. Если банк крупный, особо проверять паспорт и карту не станут, а просто позвонят в Карт-центр, чтобы выяснить существует ли такая карта в природе, не в розыске ли она и есть ли на счету запрашиваемая вами сумма денег.

Эта процедура называется предварительной авторизацией и занимает максимум минут сорок. Если по каким либо причинам предварительной авторизации им покажется мало, то они могут затеять глубокую авторизацию, вам это станет понятным по нескольким признакам: во-первых она занимаем минимум часа два; во-вторых это станет понятно по суете работников банка, которые начнут просить вас подождать и всячески тянуть время. Чтобы вам было понятно что такое глубокая авторизация, объясняю, что в ходе нее выяснится где, когда и кому была выдана данная карта, понятно что для вас это будет означать провал. Возможные варианты вашего поведения при таком раскладе: вы ссылаетесь на отсутствие времени и просите вернуть вам карту и паспорт; работники банка начинают всячески стараться не отдавать вам документы, если настоятельные просьбы вернуть карту и паспорт успехом не увенчаются, то под предлогом «выйти покурить» вы просто покидаете банк, оставив, соответственно свой паспорт. Это не такая уж крупная неприятность.

В сопровождении Петра, Вы идете в Российское посольство и говорите об утере паспорта при невыясненных обстоятельствах, если в посольстве начнут тянуть резину или вовсе откажут в помощи, то у нас есть вариант вывести вас на Украину, ну а там вопрос в посольстве решить будет гораздо проще, так как на территории Украины преступлений вы не совершили, что они легко проверят и депортируют в Россию. Теперь рассмотрим самый худший вариант развития событий — вас или кого то из вас задерживает полиция непосредственно в банке. Ваша модель поведения при задержании в банке и в отделе полиции: изображать полное недоумение и недовольство. В России мол финансовый кризис и деньги не выдают не в банках, не в банкоматах, поэтому, по совету московских знакомых вы решаете получить деньги в одной из соседних стран. Вас спросят почему вы остановили свой выбор на Венгрии, вы отвечаете, что хотели побывать на знаменитом озере Балатон. Затем вам говорят, что карта фальшивая, знаете ли вы об этом и откуда она у вас? Соответственно отвечаете, что конечно не нет, а карту вы получили в Москве по почте как заработанную плату, но если к тому времени вы получили деньги в других банках по другим картам, то говорите, что все эти карты присланы вам компанией «Х» за несколько месяцев работы. Крупные банки и вовсе откажутся от того факта, что выдали деньги по фальшивой карте, так как сумма ущерба смехотворная, а престиж банка им дороже.

В полиции ни в коем случае не признаваться, что вы знали что карта или карты фальшивые. Там вам дадут бесплатного адвоката, играющего на стороне полиции, который вас будет убеждать, что если сумма ущерба незначительная, то вам грозит всего лишь депортация. Не соглашаться на эту туфту, так как в процессе следствия может выясниться, что вы посетили и обналичили деньги не только в одном банке, тогда это реальный срок — от года до двух лет. Система судопроизводства в Венгрии такова, что даже если вы откажитесь от своих показаний на суде, то суд все равно будет опираться, при вынесении приговора, на ваши показания на предварительном следствии. Пережитки советской системы. Теперь решим вопрос о вашем согласии или несогласии, в свете полученной от меня информации о возможных рисках». Мы переглянулись с Васей и ответили: — Зря мы что ли пилили столько, чтобы развернуться и уехать, в конце концов мы не в Париже, который можно увидеть и умереть.

— Тогда обговорим вашу долю, — продолжил Толя, — наше предложение 20%. Я понимаю, что основной риск ваш, но мы несем очень большие расходы на оборудование и изготовление карт, плюс информация о реальных владельцах их владельцах стоит не мало.
— Согласны, — ответил я, Вася так же кивнул, — но одно условие: деньги на пропитание и проезд ваши.
— Это приемлемо, заключил Толян, с и без того важным видом.
— Тогда немного прошвырнемся по Центру и в отель, — обрадованно сказал я.
— Хорошо, но не долго, а то в отель добираться на другой конец города, — устало промычал Апатолий.
Мы пошли по центральной, типа нашей Тверской, улице, немного приотстав от Пети с Толей я сказал:
— Слушай Вася, я было решил, что этот Толя никогда не закончит свой инструктаж. Как тебе работенка, по мне так «стремноватая», было б это дома, то я не «писанулся»?

— Откровенно говоря, я бы тоже. Если бы еще язык знать, то дело другое. Сразу можно было понять что к чему.
— Да, согласен. Похоже тетка таможенница накаркала, по поводу, что посадят нас через пару дней.
Однако посадили нас через три.
Но обо всем по порядку.

Погуляли мы с пол часа по Центру и мне захотелось выпить, да и Толик сказал, что пора ехать размещаться. Выдали нам суточные форенты и Петя повез нас на трамвае через Дунай, который оказался довольно широким. Будапешт делился на два города, именно, по Дунаю на Буду и Пешт. В Пеште располагался Центр со всевозможными достопримечательностями, а Буда был «спальным районом». Там во множестве были студенческие общаги, в одну из которых нас и определили наши заботливые компаньоны.

Петя по- английски переговорил насчет нас, венгр — консьерж кивнул, назвал номер комнаты и выдал ключ. Петя пошел с нами, показать номер и сказал, что завтра в 10 часов будет ждать нас на улице. Мы плюхнулись на кровати, времени было 14.00 и я сказал: «Что не мешало бы попробовать местного пива, да и вообще, хавчик, деньги на который определили для нас заботливые кураторы.
— Согласен, дружише, погнали.
Мы сдали ключ и пошли поосмотреться.

Первое, что бросалось в глаза, так это чистота, причем не навязчивая, а само собой разумеющаяся. Машины пропускали пешеходов, даже, если пешеход был один и без видеорегистратора. Меня еще тогда поразила одна мысль: ведь, вроде вместе социализм строили, а чистота осталась. На чем же она была замешена кроме пресловутой европейской культуре? И я пришел к выводу: что страны Восточной Европы, которые, уж что греха таить, мы подмяли под себя, напев песен про светлое социалистическое будущее. Они поначалу «повелись», но уже в 56 году коммунисты болтались на фонарных столбах. Венгерским ребятам хотелось вернуться к привычному укладу жизни. Правда ребята позабыли о советских финансовых вливаниях на восстановление после войны их экономики, хотя их економику восстановили бы по «плану Маршала» проклятые американцы. Но простые граждане об этом проинформированы не были теми самыми болтающимися на столбах коммунистами. Недосказанность или полное отсутствие объективной информации о происходящем, погубили многие страны и империи, да пожалуй еще погубят, как погубили и нашу. Главное, что для себя вывел Гриша, так это бОльшую соприкосновенность указанных стран с «частной собственностью». Старик Маркс ошибся: именно она, «частная собственность» является условием формирования гражданского общества и всех рычагов контроля государства от его произвола. И здесь в Восточной Европе она, «частная собственность» царила дольше, поэтому и больше видно, что о ней не забывали и во времена социализма, во всяком случае на бытовом уровне.

— Гриш, ты меня не пугай, а то уже пять минут спрашиваю тебя: какое и сколько будем брать пива, а ты опять «витаешь».
— Извини, Вась, а какое тут есть?
— Есть, практически любое, но в основном дорогое.
— А сколько денег у нас?
— 2 тысячи форентов.
Ну давай возьмем десяток этого по сто и по паре бутербродов, и у нас еще 600 форентов останется на «всякий пожарный».
— Ну Гриша, молодец, что все так по деловому скалькулировал. Беру. Помогай принимать.
Не знаю, что, в данный момент думали о нас мадьяры, но нас с Васей это совершенно не интересовало. Мы положили все пиво в двойные непрозрачные пакеты и отправились в номер. Наконец мы разложили свой харч, включили приемник и стали, попивая пивко, прикидывать дела назавтра. Ничего путного в голову не приходило, оно пришло только после третьей бутылки.

— Они реально нас используют.
— Я мог бы послать Толика, но Петю — никак. Я давно его знаю и мы, вроде кореша и, играли, по молодости трэш-метал.
— Да, это серьезный аргумент. Ладно, слушай не паникуй раньше времени, в первый день, нам даже цыганка нагадала, что нас не «примут». Завтрашний день экскурсионный и риска никакого. А теперь ешь, пей, и повторяй ключивые фразы, чтобы послезавтра не «тормозить».
— Да, пожалуй ты прав. И Вася вовсю налег на пиво, уступая мне бутерброды. Поэтому, утром, его голова болела больше моей.

Петр провел нас по Центрам, показав самые солидные банки. Затем банки поскромнее и наконец маленькие банки и филиалы. То, что осмотр всех мало мальски стоящих банков, занял у нас с 10 до 17-30, меня порядком расстроило, но как человек уважающий Пеьра, любящий авантюры, а так же находясь в безвыходной ситуации в России, я молча согласился еще раз. О чем позже поведал Васе.
— Завтра в 10, серьезно сказал Петр и удалился.
— Завтра в 10, а часиков в 11 нас «примут», — негодующе бросил Вася.
— Завтра нет, расслабься.

Назавтра, в 10 прибыл Петр и в банковских прикидах (костюмах с галстуками) мы подвигали по солидным банкам. На центральной улице, я получил карту, расписался, получил сумму съема, зашел в банк. Вдоль банковской стойки носился клерк «средней руки» и средних лет, о котором я подумал: «Что это чмо все испортит». Я отошел в противоподожный край стойки, до которого не дотягивалось его пархающее обаяние. На немецком языке я попросил выдать мне триста тысяч форентов, голос мой был убедителен, а настрой девушки — операциониски настолько располагающим, что выдаче заявленной суммы ничто не угрожало. Но я обрадовался рано. На мой взгляд, невменяемый и небритый клерк, каким то невообразимым кульбитом добрался таки до нашей с девушкой идиллии и естественно ее нарушил, он решил лично обслужить мою персону. Противный, небритый клерк стал задавать неприятные вопросы и даже «заставил меня вспомнить дознавателя Неуемого, из нашего ОВД и непонятный вызов от начальника РОВД полковника Ласкового». Суть вопросов клерка сводилась к тому: «почему я не воспользовался банкоматом?» Я ответил , что видимо лента размагнитилась от магнитофона и поэтому автомат не реагирует. Клерк схватил мою карту и буквально стал носится от одного банкомату к другому и со словами «Я сейчас все выясню» исчез в недрах безразмерного офиса банка. Главное было забрать карту, правда через 10 минут клерк вышел и с поддельным сожалением стал говорить, что проблему мне необходимо решать с выдавшим карту немецким банком. Наверное он решил, что для того что бы получить несколько сотен долларов мне придется отправиться в Германию. Как бы кто чего не думал, в этом банке денег я не получил. Петя уверил меня, что процент съема 1 к 3-ем, и этой информацией несколько меня успокоил. Мы отправились в другое отделение этого же банка.

В другом отделении меня обслуживала женщина, говорившая по-немецки. У нас с ней как то заладилось. И тысячу долларов в форентах я таки получил. Я вышел из банка, порадовался ярко светившему солнышку и сделал условный знак Пете, что съем произошел. Петя догнал меня в густой толпе и я передал ему купюры. Далее мы отправились в другой крупный банк. Там, как ни странно, вообще всё прошло как по маслу. Там я снял еще тысячу долларов. Петя сказал, что на сегодня достаточно и мы отправились в общагу, где нас дожидался Вася.
— Старик, в принципе ничего страшного.
И мы откупорили по бутылочке пива. Петя вел здоровый образ жизни и не одобрил наш поступок. Но он нам не нянька, а мы не его
питомцы.
Следующим днем был днем работы Васи. Не знаю куда уж водил его Петя, но тем не менее Вася так же снял свои 2 тысячи бакинских рублей и поведал мне, что «хороших» банков остается все меньше и меньше, чего он сильно опасается, а завтра, на мою долю их может не хватить.
— Что ж, Вася, значит завтра меня » примут».
— Не надо, Гриша.
— Сам не хочу.

На следующий день, Петя повел меня в захолустный филиал банка.
Только через 2 года я узнал, что, вчера Вася уже получил там 200$. Не знаю что там напутали наши кураторы, но второй раз туда ходить не стоило. Но всего этого я тогда не знал и пошел туда, хотя, подспудно, душа у меня к этому филиалу не лежала. Когда я заходил туда, со стороны Торгового центра, то споткнулся о резиновый коврик. Какой то неведомый холодок пробежал внутри меня. Но через автоматические стеклянные двери я зашел в банк, и совершил ошибку. Вместо «I want moony», я сказал операционистке «I want you». Конечно я извинился, но неприятный осадок остался. Я заявил к выдаче 1000$, операционистка сказала , что по моей карте лимит составляет 200$. Я отдал карту, паспорт и стал дожидаться денег, рассматривая проспекты, усевшись в кресло. Увидав, что оба охранника перекрыли главный вход, я стал прокручивать в голове свое поведение, при встрече с полицией. Чтобы окончательно убедиться, что встреча состоится, я встал и подошел к стеклянным дверям, через которые вошел в банк — они не открывались. На всякий случай, я спросил операционистку: «Долго ли еще ждать». «Она ответила, что минут 10-15», но она выдала свое волнение, а я направился к основному входу, дабы покурить, но охрана показала на табличку «Технический перерыв». Тут уже сомнений не оставалось, что я в ловушке. Я снова сел смотреть проспекты и ждать полицию, которая не заставила себя ждать. В отделение банка влетели два бравых стража порядка в светло серой форме. Они подошли к операционистке и забрали у нее мои карту и паспорт, я же сделал вид, что ничего этого не замечаю. Однако, один из полицейских подошел ко мне и на русском языке стал спрашивать меня: «Мне ли принадлежат банковская карта и паспорт?» Я ответил, что, «естественно, мне». Тогда полицейский сказал: «Карта фальшивая, а, возможно, что и паспорт». Я ответил: «Это ошибка и думаю, что это легко проверить. Где это можно сделать, решительно потребовал я?»
— В полицейском участке, — не без удовольствия ответил полицейский, говоривший по-русски.

— Тогда нам следует туда проехать, выпалил я.
— Нет проблем, дайте Ваши руки.
На моих запястьях клацнули наручники.
Когда меня выводили из банка, то кто то из, собравшейся толпы, прокричал «русская мафия», эту идею мгновенно подхватили, а мне это даже несколько польстило. Меня посадили в полицейскую машину, включили спецсигнал и мы отправились в участок.
В участке меня оформили и, хотели отправить в «обезьянник», но я сказал, что иностранный подданный и требую консула с адвокатом. На что, говоривший по-русски полицейских ответил: «На всех русских преступников консулов не хватит.» Я понял, что спорить бесполезно и делать этого не стал.

Сначала в «обезьяннике» я прибывал один, но через некоторое время один за другим ко мне стали подсаживать граждан Бангладеш. Вели они себя смирно и когда их число достигло девяти, то закрывавший за последним из них дверь полицейский, с улыбкой на лице сказал по-русски: «конец».
К вечеру меня перевели в КПЗ, где уже был один не то румын, не то мадьяр, т.е. венгр. Я с ним поздоровался и лег спать. Меня одолевали сомнения: «как так получилось, что из-за паршивых двухсот долларов я определился в компанию с румыном?» Правда я не знал о проделках Васи, но не думаю, что он мог меня «сдать».

Так, если речь идет только о попытке снять эти 200 баксов, то это депортация, но если станет известно о снятии четырех тысяч долларов, то защищаться придется основательно. С другой стороны, по версии Толика, съем этих тысяч произошел в крупном банке, который не станет о них заявлять. Согласившись на депортацию, я смог бы избежать того, что станут известны мои Московские похождения по той же статье — мошенничество. Вот и думай что предпочтительнее: отсидеть здесь полтора года или взбудоражить московские дела, которые уже могут потянуть на лет семь с конфискацией. Лучше, если информация отсюда не уйдет в Москву. В любом случае отсидеть придется здесь. Значит придется признаваться, что знал о том, что карты были фальшивые. Откуда они у меня — привез из Москвы, куда потратил деньги — снял проституток, которые меня опустошили.

На следующее утро меня вызвали на допрос. Кто бы видел этого опера: метр с кепкой, но важный. Один филосов сказал: «Важность есть свойство тела, заменяюее ум». Еще бы, ему дали вести дело с международными преступниками в области высоких технологий. В конце 20 века такие преступления, с картами, были еще редкостью. Вот он и старался. Мне дали бесплатного адвоката, это когда опер и адвоват дуют в одну сторону, ах да, на помощь им придается передодчица. Все трое стали уговаривать меня «писать чистуху», перевожу — я должен был признать: мол я был в курсе, что карта фальшивая. Я так и сделал, авось прокатит и крупный банк «не мусарнется», т.е. не заявит о том что его «кинули». Я подписал признание и стал, хотя и весьма наивно, ждать департации.
Я уже было собрался брать уроки румынского, как в содней камере я услыхал Васин голос.
— Вот это здорово, ты то как здесь, разве, после моего провала, наши компаньоны не свернули деятельность?
— Свернут они, жди. Сказали, что теперь, для того чтобы тебя достать, мне необдимо работать с утроенной энергией. Ну вот я и пошел в банк получать 6000$. Хотя ясно было и им в первую очередь, что это билет в один конец.
И теперь мы оба здесь. Нас пока равзвели по камерам, но дураку ясно, что очной ставки не избежать, и думаю, что в нашей ситуации давить следует на совпадение.
— Ну что на совпадение — варианта нет. Друг друга, мы естественно не знаем, хорошо, что у них ума хватило расселить нас по разным общагам, после твоего провала.
— У тебя в Москве дела остались?
— А то нет.
— Значит говори, что знал про поддельные карты.
— Ну ясно, знал, а мусора венгерские запарятся нам «группу» примерять.
На том и порешили.
Естественно, что венгры устраивали нам «очные ставки», на которых мы почему то дуг друга не признали, и они от нас отстали. Сойдясь на двух похожих эпизодах.
Выходило так, что сидеть нам придется в любом случае. Ворос стоял один: сколько? Если, каким то невообразимым образом, удастся доказать «группу», а соответственно «сговор», то сроки могут вырасти прилично. Чем могут стать эти «невообразимости»? Во-первых, полиция может выяснить, что селил нас один человек и в один двухместный номер; во-вторых — один банк, в котором мы оба снимали деньги, при чем одинаковые суммы; в третьих — одинаковые легенды траты денег (мол сняли проституток они «ракрутили» обоих аккурат на две тясячи долларов, кстати говоря, это немалые деньги. Если шампанское «Martini», которое в чести у местных проституток, так вот оно стоит порядка 150-ти$, а сами «жрецы любви» — около 70-ти$ за ночь, ну плюс проезд, цветочки, мелкие подарки (о крупных, венгерская юстиция даже и в толк не могла взять, не хочу их обидеть, но
они их даже на жен с любовницами не особенно то расщедриваются). Итак мы немного отвлеклись и юридическая необходимость требует сосредоточится и вернуться к нашему незавидному положению. Хотя, судя по поведению моего коллеги Василия этого не скажешь. Он перестукивался и перекрикивался с соседями по КПЗ и уже скоро узнал, что мой сосед слева албанец, немного говорящий по-русски, а справа — немец, с которым я тоже кое как мог общаться. Еще хорошей бытовой новостью была та, что ко мне вместо румыны поселили «баландера», который пользовался почетом и уважением, в отличие от его статуса в тюрьме нашей. Я не стану, во всяком случае, вдаваться в подробности российской тюремной иерархии, с которой, к моей удаче и сам был плохо ознакомлен. Сейчас меня интересовали порядки царившие в венгерской тюрьме, а так же особенности выстраивания линии защиты, если версия «сгвора» и всех остальных неприятностей нашей с Васей деятеяльности вскроется, в этой Богом забытой, Родины кубика Рубика, который, к стати будет сказать был у меня в шестом или седьмом классе. Особым таланом собирать кубик, как и все в классе, я не обладал, но в журнале «Наука и жизнь» мы вычитали формулы, по которым, собрав белую сторону кубика
можно было собрать и весь его целиком. Кубик мне, однако, скоро наскучил и я поменял его на футбольный мяч, кожанный кстати. Когда объявиди прогулку, то я попросил своего венгерского соседа-баландера, чтобы он организовал нам прогулку вместе с Васей. Кстати, нас с Васей побаивались, для них мы были «русской мафией», а «русская болезнь» в западной прессе еще не миновала своего «кризиса».
На прогулке мы обсудили, что должны петь в унисон и по поводу карт, проституток и про их прожорливые аппетиты, а мы, как не знающие города, очевидно, покупали радости цыпочкам в дорогих магазинах, поэтому деньги закончились за одну ночь. Попинав, для приличия, тряпичный мяч, покурив мы отправились по камерам, да по камерам, а не по, на худой конец, офисам.
Итак линия защиты была выстроена, хотя сидеть придется в любом случае, но важным было — сколько. И вот из-за этих сколько я готов был поиграть с венгерским правосудием и не только.
На следующий день я передал оперу или следователю, чтобы он разрешил мне осмотр у психиатра. Он разрешил.
Днем, в сопровождении двоих полицейских, я шел по улице как пудель на прогулке. Дело в том, что к моим наручникам был прикреплен кожаный поводок и я старался держаться ближе к страже. Путь наш лежал в здание судебной психиатрии, но во всяком случае, я так думал. Я же не понимал венгрских каракулей на табличках зданий. Навстречу нам шел свободный люд со своими заботами и я на мгновение хотел поменяться их заботами со своими, но тут же передумал, мало ли какие у них заботы, и за три срока не расхлебать.
Итак мы, я так , понял прибыли. Здание было добротное с керамическими полами кое где застелянными ковровыми дорожками. Мы прошли сквозь ряды местных психов, поверьте мне, что это были именно они, насмотрелся я на них в наших психушках. Но это разговор отдельный. Итак мы сели в очередь на прием, ситуация для наших психучреждений, удивительная. Европа, не успел подумать я, как подошла наша с экскортом очередь. Кабинет не был похож на кабинет. Я стал излагать свою историю о том, что слышу голоса с манией преследования, осуждающие взгляды окружавшей меня публики. Петеводчица потела и краснела, когда переводила весь этот бред, а один из сопровоздавших меня охранников, видимо, принимая все всерьез,переодически краснел и раздувал свои усатые щеки. Вообщем, моя «телега» с психом мне не удалась, но зато вечером перед сном я получил кучу разноцветных таблеток разной формы. Половину из них я оставил в обмен на сигареты, а вот голубая овально-продолглватая таблеточка, на которой было выдавленнно «дормикум» меня особенно заинтересовала. Для того чтобы эффект от действия был быстрым, то я растолок таблетку и скрутив из плотной бумаги трубочку разнюхал содержимое. Через, буквально, 2-3 минуты я почувствовал эффект, который пришелся мне по душе. Меня пробило на философские идеи, которые я немедленно хотел записать. Я, действительно, что то записывал, но при перееезде в СИЗО — потерял. Сосед-баландер потихоньку учил меня венгерским словам и фразам, но через десять дней его отпустили и подсадили венгра, который хорошо говорил по-немецки, вот по-немецки мы с ним и общались. Он долгое время жил в Германии, где его отец работал в посольстве и не простым шофером. Правда в семье не без урода, сынок то страдал от отсутствия героина. Парнишке было 20 лет и я был уверен, что от выкарапкается. Мы с ним говорили о политике и даже пытались о философии, но словарного запаса мне определенно не хватало, тогда говорили о женщинах, какие кому наравятся и так далеее.
Более всего, на данном этапе,меня беспокоил тот факт, что опер про меня забыл, на допрос не вызывал и сам не посещал, правда, один раз таки навестил в коридоре и сообщил, что я не один раз снимал деньги и все на разные карты, поэтому я есть, по его мнению, мошенник, что должен был подтвердить завтрашний суд. Что мне нравилось в их судебно-правовой системе, так это оперативность. На суде мне дали 90 суток. То же самое влепили и Васе.
Бывали целые недели, когда в камере я был один. Однин из таких дней выпал на Новый Год. В 24 часа по Москве я закурил сигаретку и выпил компот, запив им Дормикум. Покричал Васе и поздравил с Новым Годом и его. А затем меня»накрыл» Дормикум, поэтому дальнейшее я плохо помнил. Под Дормикумом два с половиной месяца пролетели как один день и надо было решать вопрос со стрижкой. Через баландера я пробил как можно все устроить и через час он притащил мне эдектромашинку. Я побрился налысо и сходил в душ, благо он был у нас каждый день. Затем закинул машинку в камеру к Васе.
Я был готов для отправки в СИЗО. Вася был готов тоже.
Через несколько дней нас с Васей отвели в СИЗО, который находился от КНЗ метрах в ста.
По-началу меня подселили к двум румынам, которые узнав что я русский выделили мне нижнюю кровать и всю неделю угощали сигаретами и кофе.
А через неделю меня перевели к нашим, где уже был Вася.
Прямо с порога, когда полицейский закрыл дверь, один из моих новых соседей спросил: «Курнеш?» Я ответил: «Чутка». Он уже «приколотил косячок», прикурил и протягул мне. Вася предупредил: «Гриша, он термоядерный, так что пару «напасов» не больше.
— Разберемся, — бросил я и сделал первую затяжку. «Планец», действительно был убийственный. Я передал попиросу по кругу, а когда подошла моя очередь, то я затянулся еще и поблагодарил компанию. Курево быстро дало о себе знать и настало время познакомиться.
— Меня зовут Григорием, как вас?
Того, который предложил мне покурить, звали Робертом, он как и еще один парнишка, которого звали Александром, был наполовину венгр наполовину украинец, они с Саней жили на границе с Венгрией и у них там говорили либо по-венгерски, либо по-русски. Еще с нами обретались двое грузин Томаз и Мираб. В камере было чисто, не то что у румын. Даже запах был приятный, на специальной раскладушке-сушилке висело бельишко. В нише над входной дверью располагался телевизор, имелся приемник, машинка для стрижки, много книг (детективы), нарды, шахматишки и самое главное-имелась мобильная связь. Вообщем по всему было видно что ребята имели «грев» с воли. Курили «Марльборо» и питались не казенной пищей.
Наступило время расспросов. Сразу было понятно, что никто из них в советско-российских тюрьмах не бывал. Там подобные вопросы сами не задают, а ждут когда человек сам сочтет нужным что либо рассказать. Но, да ладно, и я не был «крытником» с солидным стажем, поэтому когда стали спрашивать «что мы здесь позабыли», то молчать не стал, тем более что о Пете с Толяном распрастраняться не собиралися, а вот сказать за что меня сюда определили решил не таить, тем более, что рано или поздно это и так раскроется. Рассказал, что взвяли за фальшивые карты, но судя по сумме меньше двух лет не «светит». На ворос: «остался ли кто на воле», то ответил, что врядли. Как меня «принимали», тот кому надо видеть, видел, денег нет на «грев» и адвакатов нет пока нет, поэтому стран они уже покинули, если у них все срастется, то помогут обязательно, но вопрос — когда? Роберт с Саней рассказали, что «распоковывали» камьены (фуры), но с доказательствами у ментов туго, а грев от местных подружек. Томаз в Италии, уже когда был в между народном розыске за угоны авто в Венгрии, при задержании ранил карабинера и поэтому срок ему грозил немалый, а статус он имел здесь — «опасный». На прогулку его выводили в специальном поясе, к которым пристегивались наручники, а так от нас он ничем не отличался. Кстати, глядя на Томаза, трудно было поверить, что он вообще преступник: тщедушный, маленького роста с аккуратной как у аспиранта бородкой, ну не дать не взять, без пяти минут кандидит наук. Мираба обвиняли в грабеже, но потерпевшая не узнавала его. Вася, про себя рассказал, примерно то же, что и я, единственное добавил, что никогда не поперся бы сюда, просто в Москве у него хвойстик имеется и надо было на время исчезнуть. Я пока об этом говорить новым знакомым не стал.
Посидем с меясяц я решил все же позвонить маме. Я сразу сказал, что в ьербме в Будареште, что кормят хорошо, душ каждый день, посылки лучше не посылать, а письма — пожайлуста. Мама была растерена и ничего не нашла сказать чтоюа я тепелее одевался по ночам. Я сказал: «хорошо и , что люблю, целую и что скоро увидимся.» На эьом разговлр я закончил, сославшись на не санкцианированность звонка. Сказал: «целую». И повесил трубку мерзавец.
Роберт предложил сыграть в нарды, на что откликнулся Мираб. Томаз умудрился влюбиться в заключенную венгерку и все сводное время проводил в любовных беседах с Мокушкой, так ласково, видимо, он ее называл. Томаз, в силу особых отношений с нашей камерой, коптролеры позволили говорить с ней из коридора третьего этажа, где временно прописали нас, на четвертый, где соответственно «сидела» его возлюбленнаал на Мокушка. Саня читил, я тоже, а Вася лежал на «шконке», кровати, и смо рел в потолок.
Через пару не дель наметился раскол во ув, чтовроде. онолиьной плите народов. Повод был смехответ правоорный: Рмоберт, подчеркнув, что является спонсором всей компании, имеет право попросить отодвинуть на метр сушшилку с бельем к кровати Мираба. Мираб отказалсыя, тогда Роберт объявил, поддержавшего Мираба Томаза, лицами отрезанного от «общака». Грузны ответили, чти о «в гробу видали его «общак», — еще долго говорили между собой по-гиузински, довольно тихо, опсаясь наверное, что их кто то поймет. Откровенно говоря я не поддерживал обе стороны, Мираба за незначительную устуику Робертимуил, который действительобертано всех «грел», а Роберта за излишнщихюю браваду своим «гтевом». Я решил вставить пару слов, естественно с разрешения конфликтующих сторон, и не услышыв возражений, решил подмеьить, что сегодня греет всех Роберт с Саней, а завтра, не исключено, что «греть» будем иы с Васей, на что Василий многозначиьельно кивнул, подкреп в кивок коротким, но уверенным «да». Мирабуже я сказсл, что не такая уж значиьельная просьба исходит от Роберта, но это моя точка зрения, а с орлгы вольны поступать так как решили поступить.
— Спасибо Гриша за твле мнение, — буквально юросил Роберт, возможно к нему кое кто прислушается.
Не смотря на распри, игра в нарды между Мирабом и Робертом продолжалась. Играли на стакны с водой, проигравший выпивал в зависимости от величины проигрыша. Назревал крупный проигрыш Мираба, который и сьучистьлся. Мирабу предстояло выпить десять стаканов по 130 мл. Ерунда, но если учесть, что после двух последних игр он опрокинул себе внутрь по пять стаканов, то от Мираба требовалась выдержка, но на девятом стакане она его подвела и вода пошла обратно. В эта катавасия разрядила немного напряженность и разговоры пошли на русском языке.
Переодически в камере заходил кинодог с овчаркой искать наркотики, но Роберт уже давно договлрился с ним и вместо поиска наркотиков кинолог с кобакой напару их доставляли. Сточила операция «план» десять тычяч, а его зарплаьа составляла четырнадцать тысяч форентов, то Роберту кинолога пришлось уговаривать не долго.
Так вот и поеуривали потихоньку, а под поздействием курева мне приходили заиысловатые идеи о космосе, черных дырах и искуственном интеллекте.ж Это все от книжек, которые я прочел еще до кризиса. Теяперь, видимо, пришло время порассуждать об этом прочитанном. Робертовское куреволо засалывало «черную дыру», через которую я наметевалмя попасть в другую Вселенную, но Искуственный иньеллект сообщал мне о невозможности этого, так как продя через нее, я буду не я, а нечто совершенно другое. Хорошо, что вовремя подошел Вася и поедложил выпить водички, что я с удовольствием и сделал. «Черная дыра» мигом исчезла, а ее место стали занимат обнаженные блондинки, брюнетки и рыжие дамы. Такой резкий переход совершенно вернел меня е реалбносьти и бросил взор на телевизор, в котором еще юная Бритни Спирс исполняла свой первый хит в форме ученицы школы.
Мираб, тем временем отправил Роберта на серьезный водопой.
Вообщем отсидка продолжалась. Помыкавшись с дешевыми сигаретами Мираб всеже передвинул сушилку белья, теи самым, вместе с оппозиционным Томазом, вернулся к пользавателям «общака» и в частности к сигаретам «Марльборо».
Принципы умерли, а сигареты остались. Суровая правда жизни большинства, а уж в венгерской клитушке, тем паче. Да и у нас в тюрьмаз и зонах, небось еще хуже с принципами «масс».
А если разобраться, то здесь мы живем, можно сказать, в «тепличных условиях», да и то идем на компромисы, а уж что говорить о тогдашних наших тюрьмах, в которах спали в три смены.
Еще один примечательный факт нашей венгерской камеры. Таково выражениея «твое место возле параши», было не актуально по причине отсутствия этой самой «параши». Вместо нее была вполне приличная туалетная кабинка с у нитезом, туалетной бумагой и порно журналами, которые можно было полистать закрыв дверь снаружи. Не знаю может м в наших СИЗО теперь существуют такие же камеры с туалетными кабинами. Откровенно говоря, не знаю и знать не хочу.
Все шло неплохо: Роберт с Мирабом резались в нарды, Томаз общался с венгерской любовью, мы с Саней читали и обсуждали прочитанное, Вася думал, глядя в потолок. Все были при деле. Но пришел день суда: нам с Васей отмерили по году и десять месяцев строгого режима. Роберт сказал, что с у четом отсиженного и типа нашего » условно досрочного освобождения», которым, в отличие от наших «зон», одаривают всех, то через годик поедем смотреть Мовзолей.
Но однажды русско-говорящая идилия закончилась. На прогулке Сан сцепился с каким то румыном о неплохо дал ему в ухо. За это, как говорится, «хату раскидали». Даю перевод:всех кто находился в тот момент на прогулке ркссортировали по другим камерам. Я на прогулку не ходил, смотрел фильм, поэтому меня оставили в этой же камере и постепенно подселиши трех венгров, украинца, который «поздавал» своих подельников и серба. Через неделю камера превратилась в хлев, так как никто в ней не убирался. Среди венгров был парнишка леи двадцати и я попросил его немного навести порядок. И он навел, а затем стал делать это через два дня на третий.
Непонятный рвзговор произошел у меня украинцем. Он говорил, что грехи надо замаливать, подорил мне миниатюрное Евангелие, а на следующий день удрал в другую камеру. Делать было нечего и я стал читать Евангелелие и нашел это чтение довольно интересным. Но тут неожиданно серб, обвиняющийся в убийстве, буквально разговорами и своими манипуляциями с вилкой, так зашугал довольно здорового венгра, что пока его не отпустили, был как говорится «тише волы, ниже травы.
У сербк был талевизор и мы смотрели новости, когда появился репортаж пылающего от ракетных и бомбовых ударов Белград. Затем стали показывать Жириновского, который призывал всех православных христиан формировать отряды добровольцев для отправки в Югославию.
Серб, до этого момента, не особенно то и обращал внимания. воспылал ко мне той самой православной любовью и дал мне пачку. заныканного «Марльборо». Сам он не курил и активно качал пресс с хаерастым венгром.
— Русия поможет, — уверенным тоном говорил серб
А я, грешным делом, подумывал о том, что начнется региональная война, которая будет грозить вмешательства Венгрии и иностранцев выпустят и отправят по домам. Конечно бредовая идея, но надо было как то ра
звлекать себя среди угрюмых венгров и беспокойного серба.
На следующий день я обыграл серба в шахматы и меня отправили на «зону».

н

.,

,